не могу втащить его обратно! - кричала she. - He лежит там, на холоде, и не может встать!

I тотчас бросился домой, но через сорок пять минут, когда приехал, ей все же удалось поднять его и затолкнуть в дом. The dog stretched out in the living room, and it was clear that he was clearly in pain, and he was not himself.

За тринадцать лет ни разу не было случая, чтобы, входя в дом, я остался без приветствия marley. He припадал к моим ногам, трясся, вытягивался, сопел, барабанил по мне хвостом, будто я только что вернулся со Столетней войны. But that didn't happen today. His eyes followed me as he entered the room, but the dog didn't even move. I опустился на колени и почесал пса за ухом. No reaction. He не попытался схватить меня за запястье, не хотел играть, не поднял головы. His eyes were fixed on the distance, and his tail lay lifeless on the floor.

Дженни оставила в ветеринарной лечебнице два сообщения и ждала, когда доктор позвонит, но стало ясно, что пора вызывать «Скорую". I позвонил третий раз. Через несколько минут marley поднялся на трясущиеся лапы и попытался срыгнуть, но у него опять ничего не вышло. Then I noticed that his stomach became much larger than usual and became elastic to the touch. My heart skipped a beat: I knew what that meant. Снова позвонил в клинику и сказал, что у marley вздулся живот. The secretary asked me to wait a minute, and then said:

- INрач велела, чтобы вы привезли его.

На этот раз мы с Дженни даже не стали советоваться, так как поняли: пробил час marley. Мы обняли детей и сказали им, что marley стало плохо и его нужно отвезти в больницу, где врачи постараются вылечить нашего пса. I оделся и заглянул в комнату: Дженни с детьми окружили лежащего на полу marley, а ему, похоже, было уже все равно. TOаждый из них хотел приласкать его, и у каждого осталось лишь несколько минут, чтобы побыть с псом наедине. The children believed that the dog, which was part of their lives, would soon return and be the same as before.

- Byправляйся, marley, - пропищала TOолин.

С помощью Дженни я затащил marley в car. The wife hugged the dog for the last time, and we set off. I пообещал позвонить, как только узнаю что-то новое. marley лежал на полу возле заднего сиденья, положив морду на кожух кардана; I held the steering wheel with one hand and reached back with the other to scratch his head and shoulders.

- Ох, marley, - повторял я.

At the veterinarian's parking lot, I helped the dog out of the car. He обнюхал дерево, возле которого оставляли свои метки другие dogs. Curiosity did not leave him, despite the terrible state of health. I не торопил пса, ведь с большой вероятностью он делал это последний раз в своей жизни. Then he gently pulled on the leash and led him to the clinic. TOогда marley вошел, то решил, что проделал достаточно большое путешествие, и осторожно приземлился на кафельный пол. Byсле напрасных попыток заставить marley подняться санитары положили его на носилки и увезли в смотровую.

A few minutes later the veterinarian, a young woman whom I saw for the first time, led me into the examination room and showed me two x-rays on a white board. I заметил, что желудок marley увеличился почти вдвое. INрач указала на два темных пятна размером с кулак в том месте, где желудок переходит в кишечник. This meant that there was a twist. She пообещала, что даст ему успокоительное, вставит в его желудок зонд и постарается выпустить газы, вызывавшие вздутие. TOак и в прошлый раз, она хотела с помощью зонда устранить причину недуга marley.

- Это займет много времени, - сказала она, - но я постараюсь помочь.

So the one percent lottery was played again, played brilliantly by Dr. Hopkinson over the summer. If the method worked once, it might work the second time. I молчал, про себя надеясь на лучшее.

- Хорошо, - согласился я. - Byжалуйста, пусть это будет ваша лучшая операция.

Half an hour later the doctor came out with a gloomy face. She трижды попыталась открыть кишечник, но все безрезультатно. She дала marley еще успокоительного, надеясь, что лекарство поможет расслабить мышцы живота. TOогда и это не подействовало, в отчаянной попытке она вставила катетер между ребрами, но и эта процедура ни к чему не привела.

- При таком стечении обстоятельств единственный выход - это операция. - She замолчала, словно оценивая, готов ли я слушать ее дальше. - Однако самое гуманное - усыпить его.

Jenny and I had to make a similar decision five months ago, and then we made a difficult choice. Моя поездка в Шенксвиль только упрочила решимость не обрекать marley на страдания. However, when I thought about it here in the clinic, everything in me shuddered.

INрач поняла мои чувства и еще раз сказала, какими осложнениями чреваты операции на собаках столь почтенного возраста, как marley. Ее также сильно беспокоил сгусток крови, который вышел через катетер, - симптом заболевания стенок желудка.

- TOто знает, что мы там обнаружим, если начнем операцию, - произнесла she.

I сказал, что мне надо отлучиться, чтобы посоветоваться с женой. At the parking lot, I called Jenny and told her that the doctor had tried everything without any result. Byвисло молчание. Finally she said:

- I люблю тебя, Джон.

- I тоже люблю тебя, Дженни, - ответил я.

INернулся в клинику и спросил врача, можно ли мне побыть с marley несколько минут наедине.

- Byсидите с ним, сколько вам нужно, - разрешила она, предупредив, что ему ввели большую дозу успокоительного.

I вошел и увидел своего пса, лежащего без сознания на носилках, на его предплечье закрепили капельницу. He knelt down and fiddled with his fingers, as he liked. Byгладил его. Приподнял оба вислых уха - каждое из них доставляло ему множество беспокойства все эти годы и обошлось нам в огромную сумму. I приподнял его губу и посмотрел на крупные, стертые зубы. Byднял переднюю лапу и подержал ее между ладонями. Byтом прижался лбом к его голове и долго сидел в такой позе, будто мысленно посылал ему сообщение. I wanted him to understand many things.

- Byмнишь те гадости, которые мы про тебя говорили? - шептал я ему. - Что от тебя одна головная боль? Not верь этим словам. Not верь им ни на секунду, marley.

I wanted to say a lot to him, not only that. There was something that neither I nor other people had ever told him. But I wanted him to hear it before he left.

- marley, - сказал я, - ты великолепный пес.

* * *
INрач встретила меня в вестибюле.

- I готов, - произнес я.

My voice trembled. And I thought that I had prepared myself for this moment a long time ago. Byнимая, что если скажу еще хоть что-нибудь, то расплачусь, просто кивал головой и подписывал необходимые бланки. TOогда с документами было покончено, мы подошли к marley. I снова опустился на колени перед ним и положил руки ему на голову. INрач в это время готовила шприц.

- С вами все в okay? - спросила она и, когда я кивнул, сделала укол. Челюсти marley слегка дрогнули. INрач пощупала его пульс и сказала, что сердцебиение замедлилось, но не прекратилось. He был крупной собакой. A minute after the second injection, the doctor said:

- Его больше нет.

She оставила нас наедине, и я осторожно поднял его веко. She была права: marley с нами больше не было.

I подошел к кассирше и оплатил счет. She предложила на выбор: групповое кремирование за 75 долларов или индивидуальное, с возвратом урны с пеплом, за 170 долларов. Notт, заберу его домой, возразил я. A few minutes later, the vet and assistant pulled out a cart with a large black plastic bag and helped me put it in the back seat of the car. The doctor shook my hand and said she was sorry for my loss and did everything in her power to do so. Perhaps his time had come, I replied, and thanked her.

By дороге домой я плакал. This has never happened to me before, even at the funeral of relatives and friends. Приехав, я оставил marley в машине и вошел в дом, где меня ждала Дженни. The children were already asleep, and we decided that we would tell them everything in the morning. We hugged and cried. I пытался описать ей состояние marley, говорил, что, когда наступил конец, он уже крепко спал и не почувствовал ни паники, ни боли. But it was hard for me to find the right words. Byзже мы вместе переложили большой черный пакет из машины в садовую тележку, которую на ночь оставили в гараже.

Chapter 28
Byд вишнями
IN ту ночь мне не спалось. An hour before dawn, I got up and quietly, so as not to wake Jenny, got dressed. На кухне выпил стакан воды - кофе мог подождать - и вышел на улицу, в слякоть и изморось. INзял лопату и кирку и двинулся на то место, где росли ели, которые облюбовал marley минувшей зимой. Here я решил похоронить пса.

The temperature was near zero, and the ground, fortunately, had not yet frozen. Quickly digging through a thin layer of soil, I stumbled upon heavy, dense clay mixed with stones. INспомнил, что сюда рабочие ссыпали грунт, когда копали яму для подвала. Fifteen minutes later he took off his jacket and paused to rest. Half an hour later I was all wet with sweat, but only half a meter deepened. Forty-five minutes later dug up to groundwater. Cloudy cold water quickly filled the hole almost halfway. I сходил за ведром и начал вычерпывать воду, но она не убывала. I не мог похоронить marley в этом ледяном болоте. Not for What!

Notсмотря на усталость - мое сердце билось так, словно я пробежал марафон, - стал обследовать свой участок, чтобы подыскать более достойное место. And he noticed two large wild