оторваться от своей наследственной основы, а тогда возможны различные перемены. Такие перемены могут оказаться не особенно хорошими, скорее нежелательными и отрицательными. На данной стадии существуют вещи хорошие и плохие; но во всем их собрании хорошее переодето в плохое и наоборот.
Необходимо относиться с уважением к текущей модели прошлых жизней и к ранней части настоящей вплоть до сегодняшнего дня. В ней заложен поразительный узор, мощный поток, с которым в долине встречаются многие ручьи. И эта река прекрасна; внутри нее скрывается это могучее течение; поэтому вместо того, чтобы создавать ей преграды, нужно присоединиться к течению и воспользоваться им. Это не значит, что надо собирать все подряд снова и снова. Тот, кто поступает таким образом, лишен осознания и мудрости; он не понял идеи сбора удобрений. Он мог бы собрать навоз и оценить его, а благодаря оценке достичь известного пункта, где становится понятно, что удобрение годно к пользованию.
В писаниях тантры есть рассказ о том, как жили два близких друга; оба хотели искать истину. Они пришли к учителю и учитель сказал им: "Не бросайте ничего, принимайте все". "А приняв, – продолжал он, – используйте." Первый подумал: "Что же, это замечательно! Можно идти и продолжать жить, как раньше". И вот он открыл сотни публичных домов, мясных лавок и питейных заведений, что считалось в Индии допустимым лишь для низших каст; он стал вести все эти крупные дела, полагая, что от него ожидают как раз этого. А его друг подумал, что этот образ действий не совсем верен; он стал проверять себя; проверив себя, он пришел к заключению, что у него уже достаточно материала, что ему больше не нужно собирать. Ему не пришлось заниматься какой-то особой практикой медитации, но, оценив уже накопленный опыт, он достиг просветления, по крайней мере, определенной ступени понимания, своего рода сатори. Затем друзья как-то встретились, поговорили и сравнили свой опыт. Первый совсем не был пробужден; он все еще продолжал бороться и заниматься теми же делами; фактически он попал в еще худшую ловушку и даже не начинал проверки самого себя. Но каждый из них был вполне уверен, что он прав; поэтому оба решили пойти к учителю и посоветоваться с ним. Учитель сказал тому, который занимался делами: "Боюсь, твой путь ошибочен", – и последний почувствовал такое разочарование, что выхватил меч и убил учителя на месте.
Перед нами – два возможных подхода; вероятно, между ними может возникнуть некоторое противоречие. Тем не менее, если человек достаточно сообразителен, – и не обязательно умен, – и настолько терпелив, чтобы перелопачивать свой навоз, чтобы тщательно его исследовать, тогда он сможет употребить его с пользой для себя. Итак, возвращаясь к вопросу о концепциях, рассмотрим этот очень важный пример; за ним скрывается идея развития положительного взгляда на вещи и признания своего огромного достояния. Узнав свои концепции и идеи, необходимо в некотором смысле их культивировать. У нас есть склонность пробовать их и сейчас же бросать или оставлять. А надо их как бы возделывать, – не в том смысле, чтобы читать больше книг, беседовать, участвовать в философских спорах, – а просто, поскольку вы уже обладаете достаточным богатством, нужно хорошенько этим богатством заняться. Совершенно так же, как человеку, желающему что-то купить, надо сначала взглянуть в свою чековую книжку и увидеть, сколько у него осталось денег. Или это похоже на возвращение к своим старым дневникам: мы изучаем их и видим разные ступени развития; или мы забираемся на чердак, открываем старые ящики, где находятся давнишние куклы и игрушки, полученные в подарок в трехлетнем возрасте; мы рассматриваем их и отмечаем свои ассоциации. Таким образом, мы приобретаем полное понимание того, что мы такое; а это важнее, чем постоянно что-то создавать. Суть освобождения не в том, чтобы испытывать и понимать только состояние пробуждения, не в стараниях не понимать другую сторону, потому что она бросает нас в жар. Видите ли, вы сами – свой лучший, самый близкий друг; вы – лучшее общество для самого себя. Мы знаем собственные слабости и недостатки, знаем, как много неправильного сделали, – и все это в деталях; так что нам не поможет, если мы будем стараться притвориться, будто мы ничего об этом не знаем, будем пытаться думать только об одной стороне, о хорошей стороне; это означало бы, что мы все еще храним навоз. А если вы храните его таким образом, у вас не будет достаточно удобрений, чтобы вырастить урожай на этом чудесном поле боддхи. Итак, вам нужно пройти все снова, исследовать все, дойти даже до самого детства; и, конечно, если вы обладаете великой способностью вернуться к своим предыдущим жизням, вам нужно сделать это и попытаться понять также и их.
Существует еще один рассказ: о том, как Брахма пришел однажды послушать проповедь Будды. Будда спросил его: "Кто ты такой?". И Брахма (олицетворяющий здесь человеческое "я") впервые начал всматриваться в себя и проверять себя; и вот, когда он впервые заглянул внутрь себя, он не смог перенести этого зрелища. Он ответил: "Я – Брахма, великий, высочайший Брахма". Тогда Будда спросил: "Зачем ты пришел, зачем слушаешь меня?". И Брахма ответил: "Не знаю". Тогда Будда сказал ему: "Взгляни назад, в свои прошлые жизни". И Брахма со своей необыкновенной способностью видеть множество прошлых жизней посмотрел назад; он не смог вынести того, что увидел, а просто распростерся перед Буддой и заплакал. На это Будда ответил: "Хорошо сделано, хорошо сделано, Брахма! Это хорошо!" Понимаете, Брахма впервые воспользовался своей поразительной способностью видеть в далеком прошлом; таким образом, он наконец увидел ясно все обстоятельства. Это не значит, что человек обязательно должен расколоться и чувствовать из-за этого боль; но очень важно произвести проверку и пройти через все, не оставив ничего неиспользованного и неисследованного. Начав отсюда, мы достигнем полного знакомства со всей своей психикой, как бы увидим ее сверху, подобно тому, как с самолета виден весь ландшафт, деревья, дорога и все остальное; так что при этом не останется ничего такого, чего мы не захотели бы увидеть.
Необходимо также подвергнуть проверке страх и ожидание. Если существует страх смерти, мы подвергаем его проверке; если мы боимся старости, мы рассматриваем этот страх. Если мы испытываем неловкость по поводу какого-то своего уродства, какой-то неспособности или физической слабости, мы подвергаем и по проверке. Нужно также проверить собственное представление о самом себе, вообще все, что вызывает неприятные чувства. Когда вы впервые углубитесь в себя и увидите все свои недостатки, это переживание окажется весьма болезненным. Но для этой цели существует лишь единственный способ. Иногда мы касаемся очень болезненного места, на которое почти не смели взглянуть; но все же нам нужно как-то вынести и это. Благодаря самоуглублению мы в конце концов достигаем подлинной власти над собой, впервые приобретаем полное знание самих себя. Теперь, когда мы исследовали свои отрицательные аспекты, мы, возможно, получили и некоторое представление о положительной стороне. Мы, однако, еще ничего не достигли, мы только начали собирать удобрения; а теперь нам надо исследовать все дело, надо понять, как их использовать.
К настоящему времени мы развили положительную точку зрения и достигли некоторого понимания; это и есть то, что считается подлинной теорией. Здесь перед нами все еще теория, но вы не бросаете ее за борт. В действительности вы культивируете теорию такого рода и продолжаете непрерывную умственную работу; конечно, интеллектуальная работа идет лишь до известного пункта; однако работать нужно постоянно, – притом не прибегая к помощи книг, бесед или дискуссий. Труд должен быть своеобразным созерцанием и изучением материала из первых рук. Затем наша теория начинает развиваться; она приобретает особую собственную форму. А потом вы начинаете раскрывать не только положительные вещи, сделанные вами, но и существующий внутри вас элемент боддхи, начинаете понимать, что обладаете великой способностью создать такую замечательную теорию. Конечно, на данной стадии человек нередко чувствует, что он достиг состояния просветления, сатори; но это ошибка. Естественно, при первом открытии имеет место большое возбуждение, великая радость, блаженство; но нам все еще надо двигаться вперед. Итак, пройдя через все эти явления, изучив их и исследовав, мы обнаруживаем, что наша теория не остановилась на одном месте, как это бывает с обычной теорией, созданной после чтения книг или изучения философии, а в данном случае – после изучения священных писаний. Эта же теория продолжает развиваться; здесь имеет место постоянное исследование; мы все время что-то находим. Конечно, иногда и такая теория останавливается: мы достигаем известного пункта, где оказываемся слишком уж очарованными всем процессом; мы ищем с чрезмерной энергией, а затем останавливаемся и не можем идти дальше. Это не есть слабость или остановка; просто мы добиваемся слишком многого с идеей, с любопытным умом. Тогда нужно вести дело по-иному, без чрезмерного усердия, без чрезмерного воображения, двигаясь шаг за шагом, как говорится в Писаниях, "походкой слона". Вам надо будет идти очень медленно, без всяких эмоций – но вместе с тем осторожно и с достоинством, как идет слон, пробираясь сквозь джунгли.
Таким образом, ваша непрерывная борьба может оказаться очень медленной; но Миларепа говорит: "Торопись медленно и придешь скоро". К тому времени теория больше не является теорией; это своего рода воображение. В дело вступают многие воображаемые явления, и такое воображение может даже стать особой формой галлюцинаций; но опять-таки мы не оставляем практику. Мы не считаем эти явления следствием неправильного пути, не считаем, что нам нужно вернуться на правильную дорогу. Фактически здесь мы пользуемся воображением. Так теория приносит воображение, которое представляет собой начало интуитивного знания. Тогда мы открываем тот факт, что располагаем большой энергией воображения; и мы продолжаем идти вперед – постепенно, шаг за шагом. На следующей стадии мы идем дальше простого воображения, и это совсем не будет галлюцинацией. В нас есть нечто такое, что более реально, нежели воображение, хотя воображение все еще придает окраску этому явлению. Оно каким-то образом орнаментировано такими воображаемыми очертаниями; но в то же время в данном явлении есть и что-то другое. Похоже на то, как если бы мы, например, читали какую-нибудь детскую книжку; она написана для детей, ее сюжет целиком вымышлен; но все же в ней есть еще что-то. Может быть, писатель упростил свой опыт или пытался походить на ребенка, так что в его книге мы находим нечто. И в данном случае это справедливо для любого повествования. Такое воображение – не просто галлюцинация,